Чай по-индийски

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

ИЛИ ЧАЙ ПО-ИНДИЙСКИ

Нина Пржиялговская

Рабочий день Марии подходил к концу. Сегодня все ушли раньше, и она осталась одна в тишине химической лаборатории, где проработала двадцать с лишним лет. Водоструйные насосы еще шипели, досушивая под вакуумом очищенные от примесей вещества, вытяжные шкафы продолжали низко гудеть. Мария аккуратно отсоединила приемные колбы от холодильника, закупорила их пришлифованными пробками и поставила в штативы. Закрывая водопроводные и газовые краны, она старалась не отвлекаться, чтобы не упустить какой-нибудь мелочи, из-за которой её будут таскать в отдел пожарной безопасности и заставлять писать объяснительную записку.

Вытащив вилки термостатов из розеток, она еще раз внимательно оглядела лабораторию. Интересно, что вид письменного стола после ухода хозяина словно отражает характер или темперамент владельца. Вот, у педантичного Шведова всё убрано - под стеклом план работы на неделю. Напротив, у Огольцова, размашистого, громкоголосого, с воротом, вечно застегнутым не на ту пуговицу, на столе холм из книг, тетрадей, журналов, недоеденный бутерброд с сыром и стакан недопитого чая. Ничего, тараканы придут и разберутся, хотя…Мария выбросила бутерброд в корзину, смахнула крошки и сполоснула стакан. Ей повезло с аспирантами — трое отличных мальчишек, влюбленных в своё дело, а особенно Коля Коньков - просто прирожденный химик и скорее всего его ждет блестящее будущее. Не так давно они вместе открыли новую химическую реакцию, упрощающую обычный путь синтеза фотохромных соединений, и сейчас готовили публикацию в американском химическом журнале. Сегодня она не удержалась и сказала Конькову, что химия, по-видимому, предпочитает открывать свои секреты людям с лошадиной фамилией: реакция Коновалова, реакция Кучерова и вот, наконец, Коньков!

Мария присела за свой стол, скинула старые разношенные туфли, в которых всегда работала в лаборатории (всё-таки химия, нет-нет да и прольешь себе что-нибудь зловредное на ноги), и надела элегантные кожаные полусапожки, в которых она сегодня утром читала лекцию студентам по органической химии. А как же! Она же молодая женщина - профессор и обязана в свои сорок четыре года выглядеть энергичной и подтянутой, тем более что у неё красивые, стройные ноги. Вот только погоду она не учла – к вечеру ударил мороз и, если придется долго стоять и ждать троллейбуса, то ее красота совершенно замерзнет.

Неожиданно зазвонил рабочий телефон:

— Машенька, как я рада, что тебя застала! — Говорила Лёля, двоюродная сестра мужа. Так получилось, что Мария чувствовала родство с ней больше, чем муж, и Лёля отвечала ей тем же.

— Машенька, я очень хочу тебя видеть.

— Леля, я тоже, ты откуда звонишь?

— Из дома, мы позавчера вернулись насовсем! — Леля с мужем Василием и дочкой Мариной пробыли в Индии пять лет по торгово-дипломатической линии. — Подумать только, как давно мы не виделись!

— Леля, я приеду к тебе в субботу.

— Нет-нет, приезжай сейчас же, я ужасно соскучилась, и твоя любимая Мариночка тоже.

— Леля, на улице очень холодно, а я в легкой обуви, может быть завтра?

— Ну пожалуйста, дорогая, приезжай, я жду тебя сегодня! Согреешься настоящим индийским чаем - ты такого никогда в жизни не пила.

Мария позвонила домой маме, предупредила, что может быть поедет в гости к Леле, и вышла из института на улицу. Пока ждала троллейбус, беспокоилась, не забыла ли что-нибудь выключить в лаборатории. Мороз был под минус двадцать, он сразу же атаковал и победил ее сапожки и постепенно продвигался выше. До Лели было ближе, чем до дому, и она решилась ехать к ней.

Леля открыла дверь, и они обнялись.

— Боже, какая ты холодная! Скорей, скорей к столу!

Стол был накрыт на четверых. Чтобы создать атмосферу праздника, Леля не пожалела сервиз «Мадонна». Высокие хрустальные фужеры пускали лучи отраженного света, посередине стола на подставке стояла бутылка оранжевого вина и чудо! — внутри ее кружилась пара: он в черном фраке, она в белом невестином платье. Откуда-то снизу, из подставки доносилась мелодия вальса, наверное, там внутри была спрятана музыкальная шкатулка.

Мария смотрела на Марину и поражалась, как нежный ребенок – бутончик, за пять лет распустился и превратился в очаровательную девушку. Леля заливалась майским соловьем: то она рассказывала о полной интриг жизни при посольстве, то переключалась на экзотические картины природы Индии, то расхваливала индийскую кухню. Василий пытался что-то добавить, но это было невозможно. Мария очень понравился тушеный с овощами рис, и она удивлялась необычной длине рисовых зерен. Во рту горело огнем, но это жжение было на редкость приятным после мороза.

— Так! — Леля прервала собственный нескончаемый рассказ. — Переходим к чаю. Настоящему чаю по-индийски. Она поднялась и торжественно насыпала три полных ложечки в расписной фарфоровый чайник. Затем она принесла вскипевшее молоко и залила им заварку.

— Теперь нужно немного подождать, — продолжила Леля. — Пять минут. Кипяток тоже будем разбавлять молоком.

Мария подумала: «Экая невидаль. Вместо воды — молоко. Дома мы тоже пьем индийский чай из коробочек, на которых нарисован слон». Читая ее мысли, Леля заметила, что здешний московский чай ничего общего с настоящим индийским чаем не имеет. В Индии он приравнен к золоту, и его нельзя провозить через границу. Но она рискнула: наполнила сухим чаем большой китайский термос и решила — будь что будет. На счастье таможенники термос пропустили – может помог дипломатический паспорт.

По внешнему виду напиток напоминал кофе с молоком, но аромат был действительно божественный! Мария отпила глоток и почувствовала, как по телу пошло благодатное тепло. Она быстро выпила свою чашку и попросила вторую. Вторая исчезла так же быстро, как и первая. Она уже заканчивала третью, но тут зазвонил телефон.

— Сенечка, это ты? Здравствуй, братик. Да, Машенька у нас. Дегустируем настоящий индийский чай. Машенька, подойди, пожалуйста, - муж требует.

— Маша, срочно приезжай домой, — послышалось в трубке.

— Что случилось? — громко спросила Мария, почувствовав, как от страха сильно забилось сердце.

— Ничего не случилось, но ты срочно нужна дома. По телефону сказать не моту.

Мария неслась домой, будто за ней гнались, недоумевая, что это за причина, о которой муж не сделал и намека. Уж не политическое ли дело? От мальчишек всего можно ожидать. Выросли большие, а разум еще детский...

Открыв дверь, она увидела в детской комнате приготовленную раскладушку, значит, кто-то приехал. Они уже привыкли к постоянным визитам родственников и друзей, живших в городах и селах необозримого пространства, именуемого СССР. Не сняв сапожки, она прошла в гостиную. Вся семья была в сборе: муж, два сына, и мама смотрели телевизор, а с ними вместе в кресле сидел совершенно незнакомый невысокий мужчина средних лет, с усталым, невыразительным лицом. Увидев хозяйку, он быстро встал, несмело посмотрел на нее, сказал: - Здравствуйте, – и замолчал. Остальные продолжали внимательно смотреть телевизор, как будто ничего не произошло.

— Что случилось!?

Ответила мама:

— Вот, Олег привел нам гостя...

— Очень хорошо. Не вижу только, в чем проблема и прочему я не могла допить чай у Лёли.

— Маша, мы без тебя не могли решить, можно ли этого мужчину у нас оставить на ночь, хотели знать твое мнение. Вот и позвонили тебе.

— На улице мороз, куда же он пойдет, и место у нас есть. А вы, кстати гостя покормили?», —спросила Мария у мамы и получила утвердительный ответ.

— Извините меня, пожалуйста, за беспокойство — вступил в разговор гость. – Вот, я все объясню. Я приехал на один день в командировку из Куйбышева. Вот, у нас там с продуктами большие проблемы, и жена попросила сделать в Москве покупки, а я целый день просидел на совещании в министерстве и ничего купить не успел. Я, значит, решил задержаться в Москве, сдал билет, потом объехал гостиницы, но мест нигде не было. И вот, случайно в автобусе около меня сидел молодой человек. Это был ваш сын Олег. Я спросил его, не знает ли он каких-нибудь приличных людей, у кого я могу переночевать, чтобы завтра сделать покупки и уехать домой. Олег сказал, что я могу поехать с ним. Вот я у вас и оказался...

— А как вас зовут?

— Горлов, Михаил Евгеньевич. Вот, можете посмотреть мой паспорт и командировочное удостоверение, — Гость суетливо полез во внутренний карман тёмно-синего двубортного пиджака модели середины пятидесятых годов, но Мария нетерпеливо остановила его:

— Этого еще не хватало! Что мы, в милиции, что ли! – она немного успокоилась и, как всегда, взяла всю ответственность и управление на себя.

— Так! Без хозяйки я вижу, вы все шагу ступить не можете. А наш гость, я думаю, мечтает отдохнуть. Давайте-ка готовиться ко сну. Выключайте телевизор и по комнатам. Михаил Евгеньевич, вам, как гостю, первому ванна и туалет. Олег с Володей, если что непонятно, помогут. Мама расположилась на диване в гостиной, а раскладушку поставили посередине детской комнаты.

На кухне мама вылила на Марию своё возмущение: — Как ты воспитываешь своих детей, что они с улицы приводят незнакомых! Кто этот человек? Ты бы хоть паспорт у него поглядела!

— Мама, нельзя же так недоверчиво относиться к людям, успокойся, ложись спать. Всё будет хорошо.

— Как я могу спать, когда по Москве бродит убийца «Мосгаз» (1). Может быть, это он. Ты положишь его в одной комнате с детьми. А вдруг он что-нибудь с ними сделает?

— Мама, ну какие же они дети! Ты ведь видела, он им обоим до носа не дотягивает! Да и так видно, что это хороший человек.

— Не знаю, не знаю. Мне бы в жизни в голову не пришло вести с улицы незнакомого человека на ночевку.

— Мама, успокойся. Ты меня сама так воспитала, все будет хорошо.

Мария с мужем занимали большую комнату. Она легла и попыталась заснуть, но мама посеяла в её душе семена сомнений: Сеня был как всегда спокоен и скоро заснул, а у Марии — нет сна ни в одном глазу. Она даже стала думать, что вон какая она стала плохая: оказала помощь человеку, а сама переживает и боится. — Ну раз так, пусть Сеня спит, а я буду прислушиваться, всё ли в детской комнате в порядке, — решила она. Прошло десять минут: —Всё-таки стоит проверить, все ли в порядке, — она встала и тихо подкралась по коридору к полуоткрытой двери детской комнаты. Одна из досок под линолеумом вдруг громко скрипнула, нарушив плотную тишину. В ужасе она успела заметить, как голова гостя поднялась над подушкой. Мария застыла, боясь шевельнуться. Наконец, гость положил голову обратно, и она, замирая от страха, что опять скрипнет пол, осторожно вернулась к себе. Хотя в «детской» комнате было совершенно тихо, она чувствовала, что гость не спит. Какие-то тревожные флюиды исходили от его ложа. Едва лишь легкая, как паутинка, дрема коснулась её глаз, как гость повернулся на раскладушке, зазвенев пружинами. Через полсекунды Мария уже стояла босиком перед дверью комнаты, вытянув шею, прислушиваясь и приглядываясь к неясному силуэту гостя под одеялом.

— Нет, так дальше нельзя. А если он меня увидит и спросит, в чем дело? Стыд-то какой. — Она решительно вернулась в спальню, легла и натянула одеяло до самого подбородка. — Что ты все ходишь и будишь меня, — пробурчал Сеня спросонок. — Тише ты, тише, — зашипела Мария. — Гостя разбудишь. — Мария не сомкнула глаз до самого утра. В семь часов она встала и начала готовить завтрак. Все еще спали и тут зазвонил телефон. Это была Лёля.

— Маша, я тебя не разбудила? Что у вас там случилось? Ты спала сегодня ночью?

— Нет…а…

— Вот! И я тоже! Два раза принимала снотворное и все равно не смогла заснуть

— А что тебе-то мешало спать?

— Как что? — Чай по-индийски! Василий сказал, что в нем невероятно много теина.

— Леля, что ты говоришь! Наверное, и я не спала из-за него. Как хорошо, что ты позвонила и сняла с моей души большую тяжесть.

Настроение Марии поднялось: вот оно в чем дело, и как она забыла про теин! Сыновья встали. Она их накормила и выпроводила в школу и институт. Поднялся муж, поел и ушел на работу. Мама без завтрака отправилась в поликлинику к глазному врачу. Мария осталась с гостем в квартире вдвоем. Ей тоже надо было собираться на работу. Она позвала гостя завтракать и, когда он вошел на кухню, увидела на его лице страдание и усталость.

— Как вам спалось? — спросила она и подумала, что ему было неудобно спать на раскладушке. Впрочем, многие плохо спят на новом месте в первую ночь.

— Я почти не спал, — ответил Михаил Евгеньевич.

— Отчего же? Вам было неудобно на раскладушке?

— Нет, дело не в этом. Я ведь сказал вашему сыну, что мне надо задержаться в Москве и сделать покупки. Стало быть, отсюда он понял, что у меня есть деньги. И я лежал ночью и думал, а куда он меня привел? Не ограбят ли меня, когда я засну?

— Ну и как? Целы ваши деньги?

— Да. Целы. Я проверил.

— И мои сыновья, слава Б-гу, целы! — добавила Мария.

Гость удивленно поднял брови, не понимая, при чем тут сыновья. Тогда она рассказала ему о своих ночных страхах, и они от души посмеялись друг над другом. Позавтракав, гость продолжал сидеть, а время поджимало. Мария чувствовала, что он хочет ей еще что-то сказать, и спросила сама:

— Вас еще что-то тревожит, Михаил Евгеньевич? Говорите, а то мне уже пора собираться.

— Да, знаете ли, могу я попросить вас разрешить мне пожить у вас еще два дня — до субботы. Я позвоню своей жене, чтобы она прилетела на один день. Мы, значит, вместе сделаем покупки и уедем домой.

— Конечно оставайтесь. Постель уже у вас есть. Вы, надеюсь, поняли, что мы приличные люди и нас бояться не надо. Приходите вечером после шести. Мама и ребята уже должны быть дома.

Он рассыпался в благодарностях, суетливо оделся и ушел, осторожно прихлопнув дверью.

Вечером, когда Мария вернулась с работы, она увидела на полу в прихожей, под вешалкой коробку от дамских сапог, из которой выползла желто-зеленая лужа. — Кто дома? — громко спросила она. Из кухни вышел Михаил Евгеньевич.

— Это ваша коробка? — спросила она.

— Да, Мария, знаете ли, я купил по случаю 150 штук яиц и решил там же на улице переложить в коробку от обуви, но, вот, когда стал перевязывать, она упала, то есть я ее уронил, и, вот, наверное, яйца разбились. И вот, — он сделал расстроенный жест руками, — не знаю, что теперь с ними делать.

Не говоря ни слова, Мария сбросила пальто, скинула ботинки, схватила коробку и бегом отнесла на кухню в мойку. Две трети яиц были разбиты. Работа закипела. Пока гость стоял с беспомощным видом, изображая крайнюю степень раскаяния, она достала большую эмалированную миску и принялась выливать в неё надбитые яйца, а целые отмывать и сушить на полотенце. В конце работы миска была полна, а на полотенце оказалось не более двух десятков. Справившись с яйцами, Мария зашла в детскую комнату узнать, как прошел день у студентов. Олег лежал на кушетке, читал книгу, Володя казалось делал уроки, а между ними находилась тарелка с горой фантиков от конфет «Белочка».

— Это еще что такое? — спросила она, указывая на гору фантиков.

— Это Михаила Евгеньевич принес. Он поблагодарил меня за то, что я привел его в хорошую семью.

— А, кстати, почему ты его привел? — спросила Мария Олега.

— Знаешь, мама, я слышал, что москвичей упрекают в негостеприимстве, и решил доказать, что это не так, и пригласил его к нам.

— Хорошо, но больше так не делай. Люди бывают всякие.

Через два дня гость с женой улетели домой, купив всё необходимое, что удалось. А необходимым было всё: супруги уезжали увешанные сумками, пакетами, укладками. Особенно они были счастливы, что добыли коробку туалетной бумаги, которая в те времена даже в Москве считалась дефицитом.

Вот так закончился случай с гостем из Куйбышева. Вся семья ела яичницу в течение следующей недели. Михаил Евгеньевич оставил Марии свой адрес, звонил, приглашал пожить, обещал организовать поездку на Волгу, но не случилось. А чай по-индийски и его бодрящее действие Мария запомнила на всю жизнь.

Н.М.П. 2010

* * * * *

От редактора:

1) Речь идет о маниакальном убийце, который под видом рабочего из конторы «Мосгаз» проникал в квартиры и убивал жильцов топором или молотком.

2) С реакцией Конькова вышла интересная история. Заведующий кафедрой органической химии и начальник Марии – Сугробов, узнав о предложении назвать новую реакцию именем какого-то аспиранта, страшно взбеленился:

-- Коньков работал под вашим руководством и реакцию надо назвать вашим именем.

– Нет, это непорядочно, его вклад был основным. К тому же мою фамилию невозможно произнести, и никто такую реакцию не запомнит.

– Хорошо, тогда давайте назовем ее реакцией Сугробова – благозвучно! Я сорок лет работаю в химии, лауреат всех премий, у меня триста печатных работ, а вот моей именной реакции нет. Вы согласны?

-- Как коммунист, я никогда на это не соглашусь, это неправильно.

Сугробов не был членом партии и тогда спасовал, но затем отказался подписать необходимые бумаги, и реакция Конькова так и не получила официального названия. Впоследствии Мария была назначена деканом факультета и Сугробов попал к ней в подчинение.

3) Коньков много лет проработал директором большого химического комбината на Алтае. Иногда он писал Марии письма о своей жизни.

4) Марина, дочь Лели, стала моделью.

5) Олег так и не изменился.