Большой круг

Дело к вечеру, надо пройтись погулять, подышать свежим воздухом. Беру мою туристическую раздвижную палку и выхожу из дома – нет, надо вернуться - могут быть грибы, и кладу в карман нож и пластиковый пакет. Сразу зарекаюсь не брать никаких, кроме белых, хотя в этих местах они почти не встречаются.

Обхожу наш дом и вот они – маслята, растут отовсюду: между кустами палисадника, на траве зеленого газона, и даже из гравия, подсыпанного вдоль стен. Их вылезло сотни и тысячи, они теснятся и налезают друг на друга: под большими желто-коричневыми лопухами величиной с блюдце, пробиваются маленькие круглые маслятки белого цвета – нет им солнца и нет пигментации. Но они меня не интересуют: вчера я собрал два ведра и засолил, получилось три банки закуски – достаточно для редких гостей малопьющего человека, да и банок больше нет.

Маршрут привычный, я называю его «Большой круг», занимает около часа. Он дома по аллее, засыпанной сосновыми иглами, как по мягкому, слегка пружинящему ковру спускаюсь к ручью.  Как раз здесь он перегорожен бетонной плотиной – узким барьером, по которому я пересекаю водную преграду. Раза два в году я прихожу сюда с садовыми ножницами и выстригаю кусты и колючие лианы, которые норовят захватить плотину. В самом конце на бетонной поверхности можно прочитать «Д.Сегрини и сыновья, 1934» - видно Сегрини заказали перегородить ручей, чтобы образовался пруд, который сейчас является замечательным местом для размножения лягушек, послушать концерт которых можно во время весеннего сезона.

Выхожу на каменистую лесную дорогу и поднимаюсь по ней влево от ручья. Навстречу мне несется свирепо лающий пудель, подбежав, она разрешает потрепать и почесать себя за ухом, мы ведь знакомы с Маржи, не так ли? А вот и хозяин Джош, мой сосед из дома №6 (не палаты), мы встречаемся на тропе довольно часто, но поговорить почти не удается: наши направления всегда противоположны, а к тому же Джош в свои девяносто практически ничего не слышит. Сегодня с ним еще две собаки: одна принадлежит сыну, уехавшему во Флориду, а другая внучке, которой она надоела вместе с тремя детьми и мужем, который не вылезает из синагоги.

Дорога быстро превращается в тропинку, которая как всегда неожиданно выводит на открытое пространство – высоковольтную линию шириной метров сорок. Отсюда с холма открывается вид на обширное болото, непроходимое – я сам пробовал, а за ним вдалеке две дороги, по которым движутся редкие машины. Их можно бы было услышать, если не жужжание стрекоз и оглушающий треск кузнечиков, выпрыгивающих из кустов полыни, растущей под проводами, на песчаную дорогу. Гигантское, ослепительной голубизны небо украшено вертикальными перистыми облаками, организованными в две ветви, похожие на те, что рисуют на поверхности кофе латте. Это так прекрасно, что в который раз мне приходит мысль, не думал ли творец всей этой природы о том, чтобы человек увидел это и оценил: «Боже, как это чертовски красиво!» А иначе, стоило ли стараться, создавая не просто сетку для ловли мух, а изящное кружево паутины, или стрекозиные крылья, которые при ближайшем рассмотрении можно вообразить планом средневекового города, не говоря уж о цветах, скажем ирисах или сюрреалистической раскраске тигра, что в натуре лучше разглядывать с безопасного расстояния или на полу. Заметим, что человек, по-видимому, является необходимым свидетелем акта творения – всё только для нас: ведь оказывается, что кроме нашей Земли остальная вселенная создана черно-белой, и фотоснимки галактик, полученные телескопом Джеймса Вебба, приходится раскрашивать фотошопом, чтобы зритель не заскучал от пятидесяти оттенков серого.

После приятного небесно-эстетического шока бодро топаю параллельно проводам; в прошлые годы вдоль опушки леса было много черники, и мы собирали ее с внучкой, но теперь ничего нет, пусто. Тонкие перья облаков перечеркнул след реактивного самолета, и в голове зазвучало «Огромное небо, огромное небо, одно на двоих.»

Не доходя до "непроходимого болота", сворачиваю вправо на едва заметную лесную дорогу; после открытого места чувствуется прохлада, иду почти в туннеле до самого "пчелиного дерева", полностью перегородившего проезд для транспортных средств. Эта разлапистая коряга отломилась во время урагана четыре года назад от стоящего рядом ствола на высоте около десяти метров. От удара верхушка раскололась и обнажилось скрытое в глубине пчелиное дупло, полное восковых сот, расположенных поперечными рядами, но меда в них не оказалось. Сейчас и соты исчезли, а то можно было бы пожевать, как в детстве.

Еще пара сотен шагов и дорогу опять перегораживают два тонких, но длинных березовых ствола - это уже дело рук человеческих. За ними табличка "Private property " - лет десять назад чуть дальше по этой дороге построили три дома, и хозяева перекрыли наш прогулочный маршрут. Сосед говорил мне, что продолжал гулять с собакой мимо новых домов пока один из обитателей не вышел с ружьем и пригрозил застрелить обоих.

Законопослушно, хотя и сомневаясь насчет частных прав на лес, сворачиваю и лезу на довольно крутую горку – тут-то и палка пригодилась; дальше тропа идет по краю оврага. В тот страшный ураган здесь упала еще одна большая сосна, и тропинку пришлось перепроложить в обход ствола. У самого корня растет что-то кремово-белое и мохнатое: ясно что гриб, но какой? Делаю фотографию и включаю определитель, распознающий образы. Это Sparassis crispa, я так и думал, а по-русски гриб "Ведьмины Мозги"; редкая, но очень ценная находка: по интернету сразу посыпались предложения купить его на Амазоне по 45 долларов за фунт. Аккуратно срезаю и кладу в пакет: сам гриб размером с голову среднего человека или ведьмы, и состоит он из ветвистых кластеров сильно курнявых листочков, то есть имеет фрактальную геометрию, чтобы вам легче было представить, как морские кораллы. Считается, что это максимизирует поверхность организма в заданном объеме, но мне кажется это еще одно проявление божественного желания сделать человеку красиво, удивить меня. Забегая вперед, гриб этот съедобный, и совсем не ядовитый, по крайней мере я еще в состоянии эту прогулку описывать, но может быть галлюциноген – вам судить.

Шагаю еще минут пять и выхожу на Тропу Уоррена, маркированную круглыми металлическими жетонами, прибитыми к деревьям. Эту тропу в сороковые годы проложили Чарльз Уорнер и Джон Хадсон, и тянется она от нашего дома на тридцать миль до штата Род Айленд, надо как-нибудь пройти до конца. Последние горизонтальные лучи заходящего солнца как прожектора сверкают между стволами деревьев. И про это есть военная песня на стихи Анчарова: "И мёртвое солнце на стропах берёз мешало вести разговор..." Тропа петляет между молоденькими соснами и понемногу спускается в низину. Около больших камней гордо прохожу мимо ствола упавшей осины: раньше он перегораживал путь и так низко нависал, что приходилось чуть ли не проползать под ним. Меня это так раздражало, что этой весной я принес пилу и распилил его в двух местах.

Осторожно прохожу по топкому болоту, поднимаюсь на невысокий водораздел к гигантскому трехствольному дубу и передо мной опять наш безымянный ручей – на одной из старых топографических карт он называется «Приток реки Непонсет №2». Здесь через него переброшен добротный мостик, возможно построенный самим Уорреном – тропа следует далее вдоль ручья вниз по течению и цинковые диски на деревьях не дают сбиться с пути. Достаю телефон и включаю фотокамеру: где-то здесь на болоте живут белохвостые олени: Бэмби и его мать Агни, я их иногда вижу, но сфотографировать никак не удаётся. Выглядят они точно, как олени из «Детства Бэмби» или мультфильма Диснея: почти оранжевая шерсть с множеством белых круглых пятнышек на спине, треугольные стоячие ушки и любопытно доверчивый взгляд. Спрятавшись за деревом, жду две три минуты и вдруг слышу шаги, хрустят тонкие ветки – это они, я уже вижу между кустов пятнистую спинку и медленно поднимаю телефон… Тут неожиданно на тропу с лаем вылетает мохнатая черная собака, и олени большими прыжками убегают обратно в чащу. Меня приветствует хозяин этого чудовища Саймон и в очередной, двадцатый раз информирует меня, что собака дружелюбная и не кусается (все так говорят).

Тропа выводит меня к водонасосной станции и оттуда по внутренней дороге нашего поселка я иду к дому. Солнце уже село. По обеим сторонам в траве газонов бесконечные ряды маслят: видно получили сигнал расти везде и всем сразу, но я не обращаю на них внимания, хватит мне и ведьминых мозгов. На пороге меня встречает наша кошка Дуся и с подозрением обнюхивает пакет с фрактальным грибом.

© Dimus, September 2025