К тому времени, когда на работу в Карповский институт физической-химии приняли Асю Кораблеву, я уже считался ветераном с двухлетним стажем и был членом Совета Молодых ученых. Закончила Ася мехмат МГУ и, естественно, попала в лабораторию математического моделирования, куда я как-то раз зашел проконсультироваться по важному вопросу, и заодно познакомиться с новым контингентом ученых – разведка донесла. Если память мне не изменяет, была Ася выше среднего роста, рыжая, веснушчатая, с зелеными глазами, спортивная и абсолютный экстраверт: говорила, что думает, и делала, что сказала, то есть что хотела. Я пригласил ее записаться в Совет Молодых Ученых и она, ни секунды не задумавшись, отказалась, бестактно мотивируя тем, что ей надо работать.
Мы порассуждали немного о теореме Вейерштрасса, а потом разговор перешел в более привычное для меня русло – о спорте: я скромно рассказал о своих успехах в бадминтоне, лыжах, спринтерском беге, плавании, гимнастике, волейболе и спортивном ориентировании. - Все это неинтересно, сказала Ася, а самый лучший спорт – это теннис! Я решил не спорить, мой опыт в теннисе был равен нулю, и вежливо поинтересовался, где и в каком клубе она играет. – Ни в каком клубе я не состою, а играем мы на нашей даче с родителями и друзьями, у нас там замечательный земляной корт. Кстати, через две недели в субботу мы будем отмечать сорокалетие корта, приезжай - поиграем.
На следующей неделе мы случайно встретились в институтской столовой за обедом, выпили по бутылке жигулевского пива, и Ася повторила свое предложение: в субботу к четырем часам, ехать до станции Шереметьевская по Савеловской дороге, мама и папа будут очень рады, собирается хорошая компания. Что ж, подумал я, почему бы и не попробовать этот теннис. В дополнение Ася сообщила, что ее дедушка Кораблев получил этот дачный участок за боевые заслуги в 1935 году, полковникам в то время полагался один гектар – сто соток, погиб на фронте в 1942. Папа – инженер в ящике, а мама – журналист на радио, на даче живут обе бабушки и тетя Катя, еще приедут ее друзья: Вадик, Аркадий и Жорж – все играют в теннис.
От Шереметьевской оказалось идти километра три, автобуса не было, но я бодро дошагал до дачных участков и нашел Озерную 12 за глухим забором в два человеческих роста. Калитка была заперта, звонка нет, стучался минут десять – ничего и никого. Попробовал обойти - забор просто бесконечный. Нечего делать, надо возвращаться на электричку, но проходя мимо злополучной калитки я услышал человеческие голоса. – Простите, здесь живут Кораблевы? – Да-да! – Я в гости к Асе! – Дверь открыла тетя Катя, пожилая женщина далеко за сорок. – Дима, это вы? А мы вас давно ждем! Вход к нам с другой, параллельной улицы. Хорошо, что я здесь случайно оказалась. - Она провела меня по извилистой дорожке к дому, угостила квасом и сказала: - Берите ракетку и идите на корт – все уже играют. – Махнула рукой и исчезла. Я пошел, как сказали, по узенькой тропинке через лес, но через некоторое время понял, что заблудился, потому что стали попадаться белые грибы. Позорно развернулся и пришел обратно к дому. К счастью, тетя Катя – мой ангел – была там. – Нет. Дима, вы шли правильно, просто не дошли. Я и представить себе не мог дачный участок такого размера, что на нем можно спрятать теннисный корт.
Вторая попытка была удачной, а голосов не было слышно, потому что как раз с этой стороны площадки была высокая тренировочная стенка. Ася играла с тремя молодыми людьми, а папа судил. Она представила меня как младшего научного сотрудника из дружественной лаборатории разделения смесей, который никогда не брал в руки теннисной ракетки, но очень хочет попробовать. Игра продолжилась и папа, кажется, Алексей Иванович, объяснял мне по ходу дела правила. Корт был в прекрасном состоянии, земля укатана до зеркального блеска, а сверху присыпана каким-то порошком для лучшего сцепления с подошвами. На стенке висел плакат: «Теннис 40 лет. Ура! 1939-1979».
Игра закончилась. Мы с папой вышли на площадку, и он показал мне основные приемы и удары – коряво, но мяч я отбивал почти всегда: все-таки у меня был первый разряд по бадминтону, а это тоже игра с ракеткой. Жорж и Вадик перекуривали и, как мне казалось, посматривали на меня презрительно. Потом мы постучали через сетку с Асей, и она сказала, что мы с ней будем играть пару против этих ребят. Вадик запротестовал, сказав, что это будет неинтересно, и предложил играть со мной, чтобы уравновесить силы. Это была с его стороны ошибка: Ася просто сухо повторила: - Ты играешь с Жоржем. Папа засмеялся, и игра началась. Конечно, они играли лучше, но оказалось, что мою подачу они не могут взять в принципе: в отличие от тенниса, в бадминтоне играют не всей рукой, а кистью, и удар получается гораздо сильнее и хлестче. Мы выиграли 6:4, что привело почти всех в восторг, особенно папу и Асю. В это время появился Аркадий и сказал, что ужин готов.
Большой овальный стол был накрыт человек на пятнадцать – приехали еще какие-то друзья родителей, которые знали дедушку и помнили, как закладывали корт и сколько было земляных червей на корте в первые годы – одни дырки! Алексей Иваныч рассказал о нашем с Асей успехе и представил меня как самородка и врожденного теннисиста. Я выпил водки и лучи славы стали меня разогревать. Сидел я между мамой Аси - Марией и тетей Катей, ее сестрой. Их интересовало, чем я занимаюсь в институте (пишу кандидатскую, недавно опубликовал первую статью), кто родители (профессора-химики) и другие детали насчет машины и дачи (которых не было). Я произнес рискованный тост за спорт вообще и теннис в частности, который игра замечательная, но все-таки уступает бадминтону, что было воспринято как шутка, поскольку о бадминтоне никто понятия не имел. Акции тихо ползли вверх, и я подумал, что пить больше не нужно.
Подали чай с малиновым вареньем. По-моему, была еще наливка из вишни и пирожки. Тут одна из бабушек и спрашивает: - Народ, а после чая в Канасточку сыграем? – Канаста — это такая карточная игра, испано-итальянского происхождения. Выяснилось, что нужно шесть человек, а желающих только пять: обе бабушки, родители и Катя. Пытались уговорить Асю, но она отказалась и сказала, что идет спать. И тут наступил мой момент: - Если нужно, я могу сыграть. - Все посмотрели на меня так, как будто заговорил Дельфийский оракул. – Вы знаете правила? - спросила старшая бабушка после небольшой паузы. – Да, приходилось играть. – Откуда же вы знаете? Это такая редкость! – вступила в разговор другая бабушка. – Меня научил ректор Менделеевского института - Геннадий Алексеевич Ягодин – большой друг нашей семьи. Впоследствии Г.А.Ягодин даже стал министром высшего образования, но тогда и ректора было достаточно. Вадик, Жорж и Аркадий засобирались домой и стали прощаться – по-моему, на них даже никто и не посмотрел.
Сели играть, на столе еще оставалась вишневая наливка. Поручик был в ударе: мы с Катей разгромили две другие команды – Геннадий Алексеевич видно был хороший учитель. Обее бабушки умильно смотрели на меня. Я смутно помнил, что последняя электричка уходит в 12 ночи - оставалось где-то минут сорок, и стал прощаться. Вдруг мама Аси и говорит: - Дима, уже очень поздно, может быть останетесь ночевать? - Да-да, - поддержал папа, а завтра с утречка постучим по мячику.
Почему бы и нет, - подумал я, - на электричку почти наверняка опоздаю, если прямо сейчас не побежать. – Спасибо, Мария Андреевна, прямо не знаю, неудобно. – Что вы, Димочка, у нас есть отдельная комната для гостей. – Спасибо большое, а телефон у вас есть позвонить? – Конечно, на кухне, маме хотите позвонить? – Нет, жене…
Наступила неловкая пауза. Сначала я понял, что сказал что-то не то, а через секунду и что. – Все-таки, наверное, поеду сегодня – завтра надо поработать, спасибо, все было очень здорово, и корт замечательный… – Ну раз такое дело – надо ехать, - очнулся папа, - Сейчас я вас на машине до станции подброшу. – Приезжайте еще – будем очень рады, - пролепетала мама.
* * *
Следующий раз я держал в руках теннисную ракетку примерно лет через двадцать – так себе игра, но Большой Шлем по телевизору люблю посмотреть. Кстати оказалось, что теннисисты высокого класса играют-таки кистью.
Через год Ася вышла замуж за сотрудника Карповского института из лаборатории химических реакторов. Я были с ними дружен до моего отъезда из России.
DV, July 2020
Comments