Баттерс

Поворот

Искал я эту работу семь месяцев и «пришла» она как раз вовремя: ещё неделя и меня бы совсем уволили. Случилось так, что компания Штауффер, которая сманила меня из Израиля, и где я успел проработать меньше года, решила продать весь свой химический бизнес некому банку Х. Почему и зачем нам не сообщили, но объявили, что, если кто желает, может сразу уволиться, а кто к такому не готов, может получать зарплату ещё семь месяцев и в это время искать себе новую работу: пользоваться интернетом, ездить в командировки и, конечно, пить кофе. Я плохо тогда знал обычаи корпоративной Америки и поэтому не удивился и решил, что все так делают.

В какой-то мене такое гуманное поведение Штауффер объясняется тем, что она была не американской, а голландской компанией, и ее деловая практика основывалась на европейской социал-демократической философии и законодательстве. К примеру, уволили только американских граждан, а многочисленных европейцев, работавших в Нью-Йорке, просто перевели в другие подразделения, как в Америке, так и в Европе. За это время я съездил на пару инженерных конференций в Рено и Питтсбург, посетил несколько ярмарок по найму рабочей силы и даже прокатился в главный офис Штауффера в голландский Арнхем, но все безрезультатно.

И вот неожиданно получаю рабочий оффер от весьма известной корпорации Баттерс на завод в маленьком городке Стаунтон, неподалеку от Бостона. Позиция старший инженер, денег меньше, чем было, от Нью-Йорка четыре часа на машине – надо продавать дом, купленный всего полгода назад, переводить детей в новую шкоду, жене искать работу, но ничего больше не предлагают. На семейном совете решили принять этот оффер - едем в штат Массачусетс.

Сорок лет назад физик Джим Баттерс основал компанию, которая первоначально делала на заказ различные измерительные инструменты, но потом полностью переключилась на изготовление специальных приборов для анализа химических веществ, которые в настоящее время используются во всех без исключения химических, а главное фармацевтических компаниях. Джим возглавлял компанию около тридцати лет, а потом почему-то отошел от руководства и, по слухам, занялся научной работой. Сейчас приборы с маркой «Баттерс» используются во всех химических и фармацевтических компаниях (почти во всех), а в самой Корпорейшн работает три тысячи человек и оборот её превышает два миллиарда долларов.

Анализатор фирмы Баттерс – это достаточно сложная автоматизированная электромеханическая машина, но главная её часть – химическая ячейка, в которую загружается полимерная масса – всего один грамм, но без неё инструмент «мертв», то есть не работоспособен. На заводе Баттерс в Стаунтоне, где мне предстояло работать, как раз и производили этот полимер, а точнее много его разновидностей, ориентированных на анализ различных классов веществ.

Первый день

Встретила меня очень милая секретарша завода Дороти, немного похожая на куклу Барби в Парижском наряде, дала подписать какие-то бумаги, вручила пропуск и отвела к моему боссу – главному инженеру завода Удаю Нагле - седовласому усатому человеку лет шестидесяти одетому во френч с металлическими пуговицами и мягкие полусапожки. Для полного сходства не хватало трубки, набитой табаком «Герцеговиной Флор». После приветствий он усадил меня на стул, а сам начал медленно кружиться вокруг меня, при этом разъясняя мне ситуацию на заводе и должностные обязанности.

- Полимерную массу для ячеек мы называем просто «резина», а дальше по номерам: Р18, Р30, Р52 и так далее, но главной для нас является Р10 – бестселлер, который продается лучше всего, но делать его тоже непросто – надо заняться оптимизацией процесса. У нас есть небольшая проблема (challenge), над которой ты будешь работать вместе с нашим инженером по технике безопасности Кевином Инглишем, но сейчас он в отпуске и будет на следующей неделе. Вы займетесь материальными балансами наших процессов, которых у нас больше 150, он тебе все расскажет. А пока его нет разберись с нашей установкой по нейтрализации газов: почему термометры показывают разную температуру? Тебе поможет мастер цеха Том.

После обеда я познакомился с Томом – очень дружелюбный американец весом примерно 300 фунтов, участник вьетнамской войны, мог бы сделать карьеру в баскетболе, показал мне установку, все рассказал: реактор на ремонте - газ не идет, и, чтобы отрегулировать термометры, мы с ним договорились на следующий день налить в специальную емкость соляной кислоты и продуть воздухом, что создаст нам поток кислотного газа – эдакая симуляция.

Техника безопасности

Когда на следующий день утром я пришел в цех, Том уже был там. Он принес со склада пятилитровую стеклянную бутыль с концентрированной соляной кислотой:

- Все готово, босс, начинаем? – И не успел я открыть рот, как он понес эту бутылку, держа одной рукой за горлышко, к установке, находящейся в дальнем углу зала. Кроме тонких резиновых перчаток, доходящих до голых запястий, и халата, на нем не было никаких средств защиты, даже очков, а для работы с такой кислотой как соляная, вызывающей страшные ожоги, необходимы резиновые сапоги, длинный фартук, специальные перчатки до локтя и пластиковый щит, защищающий лицо и шею.

Емкость находилась на высоте примерно двух метров и к ней вела железная лестница с металлическими перилами. Том встал на нижнюю перекладину, но не лестницы, а перил, поднял бутыль с дымящейся кислотой над головой и быстро перелил её в ёмкость. Мне казалось, что я смотрю фильм ужасов, но кричать я не мог, боясь, что испугаю его и он потеряет равновесие; а может я потерял дар речи.

– Готово, босс, пойду включу сжатый воздух. - Надо было что-то делать: такого грубейшего нарушения всех правил техники безопасности я еще не встречал - человек был на волосок от гибели. Были случаи, когда за несравненно меньшие нарушения сразу выгоняли с работы, но здесь, может быть, какие-то другие законы? Я здесь всего второй день, а Том ветеран войны и на заводе работает много лет. Я сказал ему, что тестировать будем завтра – у меня сейчас другие дела, и попросил выключить воздух.

С тяжелым сердцем я пошел доложить Удаю, чувствуя, что Тома не спасти, но и молчать в таком случае не представлялось возможным. Выслушав меня, главный инженер задумался, пожевал губами, а потом произнес, что на заводе техника безопасности находится на первом месте, а мне нужно пройти дополнительный тренинг по этой безопасности с Кевином. На вопрос, должен ли я представить письменный рапорт о случившемся, он не ответил.

На следующий день, когда мы встретились с Томом, на нем были защитные очки и длинные резиновые перчатки до локтя.

Проблема с ДЕП

Пришел из отпуска Кевин Инглиш, круглолицый блондин лет сорока, и наконец рассказал мне о главной проблеме завода, а на самом деле экзистенциальной для компании Баттерс в целом. В каждом штате Америки есть такая организация, которая занимается защитой окружающей среды под названием ДЕП. И вот три месяца назад массачусетская ДЕП прислала команду для внеочередной проверки завода в Стаунтоне: походили ребята по цехам и осели в конференц-зале вместе с представителями завода посмотреть документацию. И вдруг один из чиновников спрашивает.

- А почему у вас разрешение на выброс вредных веществ в атмосферу просрочено? Вашему документу 10 лет, а обновлять такое разрешение нужно раз в три года. Все руководители молчат, потому что вопрос риторический: ДЕП сама такие разрешения и выдает, и знает, что никто к ним по этому делу не обращался.

- Ладно, - говорит специалист, - а что вы эти десять лет делали, что у вас с объемами производства? – А по документам видно, что увеличились эти объемы в двадцать раз; спрос на анализаторы Баттерса растет, а значит и «резины» надо все больше и больше.

- Так сколько же вредных веществ вы выбрасываете в атмосферу, в двадцать раз больше?

- Нет, конечно, мы все очищаем, и если что улетает, то совсем чуть-чуть, в пределах старого «пермита», то есть разрешения на выбросы.

- А как вы это докажете? Документы, расчеты, анализы? – нечего показать, никто такими мелочами не занимался, план надо было выполнять.

- Конечно, все документы соберем и вам представим. Вот только процессов у нас очень много, больше 150 (замучаетесь, дескать, вы это в ДЕП вашем всё читать).

Подумали проверяющие: верно, много получается. - Ну хорошо, какой продукт у вас главный, Р10? Ну так пришлите нам полный материальный баланс по Р10. Даем вам две недели.

Уехало ДЕП, а на заводе началась разборка – кто виноват? Да за десять лет всё по три раза поменялось: люди новые, директор тоже, в общем поручил Удай Кевину все посчитать и отослать, а сам на месяц уехал на свадьбу дочери.

Материальный баланс

Сказано-сделано: Кевин – инженер-химик, разобрался с процессом получения резины Р10 с первой и до последней стадии, где как раз и используется растворитель - метиловый спирт или метанол. Полученная химическим путём твердая Р10, сначала отфильтровывается, а затем осадок промывается прямо на фильтре три раза чистой водой, а потом один раз метанолом, после чего сушится продувкой горячего воздуха. Известно, что на один бэтч (по-русски загрузка) используется 400 килограммов метанола, а вот сколько его при этом теряется, то есть выбрасывается в атмосферу и надо было определить для ДЕП.

- Как? - А очень просто: после промывок вода и метанол сливаются в большую емкость, объем жидкости в которой известен. Если померить концентрацию метанола в этой емкости и умножить на объем, то получим вес метанола в водной смеси. Сделали анализ: концентрация метанола получилась 3%, что в объеме 2000 литров, дает содержание 60 килограммов. Отсюда определили потери: 400–60 = 340 кг метанола из каждого бэтча улетает в воздух при сушке. Многовато, конечно, метанол - штука ядовитая, но это то, что есть. Посмотрел я анализы: пробы брали два раза: 2% и 4% - среднее как раз 3%, всё сходится.

Кевин написал отчет: за год завод делает 10 бэтчей Р10, общие потери 3,400 кг, а разрешение на выбросы метанола, хоть оно и просрочено, на 5000 кг в год. Ну значит все хорошо, сообщили результаты Нагле в Индию по электронной почте и отослали всё в ДЕП.

Потенциал-ту-эмит

А вышло на самом деле плохо. Из агентства прислали в Стаунтон запрос, сколько времени длится один бэтч Р10? Ответили заводские ребята простодушно, но честно: одну неделю.

И вдруг приезжает из ДЕП новая комиссия – пять человек во главе с их директором. Встретили их директор завода Глен Ноулес и, уже вернувшийся, Удай, ну и Кевин Инглиш присутствовал.

- Ну что ж, господа, - заявил с порога ДЕП начальник, - мы приехали завод ваш закрывать. Вот решение – ознакомьтесь. Компания Баттерс – злостный нарушитель законов штата: вы не только десять лет не брали пермит, но и более чем в три раза превысили разрешенные выбросы токсичного вещества в атмосферу.

- Как же, - запротестовали наши ребята, - мы посчитали всего лишь три тонны!

- Неправильно вы посчитали: 52 раза по 340 кг дает 17, 7 тонны, значит вы превысили ваше прежнее разрешение на 5 тонн, а по нашим правилам даже 2-кратное превышение переводит вас в разряд «злостных», что влечет закрытие производства.

- Но мы делаем не 52, а только 10 бэтчей в год!

- Это не имеет значения: по нашим правилам мы считаем «теоретически возможные» выбросы, что называется специальным термином «потенциал-ту-эмит». Если один бэтч длится, как вы сами написали, одну неделю, то потенциально вы можете сделать 52 бэтча в год.

- Но нас же не закрыли? – спросил я Кевина.

- Верно, пока шла дискуссия, вызвали самого Ги Лагранжа - СЕО всего Баттерса и его финансового директора. Закрытие нашего завода – это конец всей компании: без «резины» наши приборы никто не купит. Было совещание с ДЕП на высшем уровне, куда даже Удая не допустили. Как-то договорились, что Баттерс заплатит штраф 200 тысяч, а нам дадут временное разрешение на 10 тонн метанола, но за полгода мы должны усовершенствовать процесс и сократить эмиссии в атмосферу примерно в два раза. Это как раз, твоя Вэн (то есть моя) задача. Я как могу – помогу, но что тут можно сделать не представляю – я не технолог.

- А почему не взять пермит на 20 тонн?

- В штате Массачусеттс для компании нашего размера максимум 10 тонн. Природу и здоровье людей надо беречь.

- Кстати, - добавил Кевин, - я проверил в нашей бухгалтерии: за год завод в Стаунтоне закупил всего 7 тонн метанола, израсходовано 4, осталось на складе 3 тонны. Я написал в ДЕП, что мы никак не могли «выбросить 17 тонн», но это не помогло. «Раз есть у вас потенциал на 17 тонн - так и будем считать!»

Во время моей очередной встречи с Нагле он подтвердил то, что рассказал Кевин, и, что мне надо усовершенствовать процесс, чтобы сократить выбросы растворителя. На самом деле неплохо было бы разобраться и со всеми остальными процессами, где мы используем другие растворители, но это потом. Руководство Баттерса в панике, и ведутся разговоры о том, чтобы вообще перевести производство наших резин из Массачусетса в другой штат (business friendly), где ДЕП «не так свирепствует» и можно больше выбрасывать токсичных веществ в атмосферу.

- А что с проблемой термометров? Разобрались?

- Да, - говорю, - мы с Томом все проверили, заменили неисправный, всё откалибровали.

- Это хорошо, но я думаю, таварищ Дюраго, что одного прибора всегда достаточно, а второй можно снять. Иначе все время придется разбираться, кто из них неправ.

Удай встал, закрыл дверь, сел рядом и по-отечески сказал: - Ты, Вэн, выдающийся инженер, я редко встречал кого-либо твоего масштаба, очень на тебя надеюсь. А вот Кевин, он вообще ничего не знает – ограниченный человек, ты смотри, что он там делает, проверяй, и мне докладывай.

Улучшать, ничего не меняя

Кроме меня и Кевина на заводе был ещё один инженер – Джастин – молодой англичанин, приехавший в Бостон на какие-то курсы и решивший, что ему нужен производственный опыт, а в Англии работу найти труднее и платят меньше. Он мне показывал процесс получения Р10, при этом делая десятки предложений как всё можно сделать лучше, интенсивнее и производительнее. Оказалось, что, несмотря на то, что, когда я обучался в спецшколе, нам говорили, что нас учат настоящему английскому языку, я практически не понимаю его британский акцент, и поэтому на всё глубокомысленно кивал: «Very interesting».

Потом наступило прояснение, и мы с этим Р10 разобрались: процесс далеко не оптимальный, но проблема была в том, что любое изменение в технологии производства требовало полной проверки продукта во всех мыслимых ситуациях, что могло занять много месяцев и потребовать от руководства завода больших усилий, а кроме того, могло породить проблемы у потребителей Р10 – повлиять на результаты их анализов, и естественно, вызвать недовольство, а возможно и отказ от продуктов Баттерса. И вот как делали Р10 в течение двадцати лет, так и продолжали, хотя, конечно, разговоры о том, чтобы улучшить производство ничего не меняя, никогда не прекращались. Добрались мы с Джастином до стадии фильтрации и промывки метанолом: непонятно, куда девается такое количество растворителя? Ясно, что он остается внутри фильтра вместе с резиной, но резины всего около 40 килограммов: как такое малое количество может «удерживать» 340 килограммов метанола?

Стоит фильтр на втором этаже, а стекает жидкость из него в большую емкость, установленную на первом этаже. Когда она заполняется, приезжает машина с цистерной, откачивает содержимое и отвозит на регенерацию в другую компанию. В общем решили повторить все анализы и измерения через две недели, когда будем делать следующий бэтч Р10.

Есть, конечно, простое решение: охладить воздух, которым сушат резину от метанола, сконденсировать растворитель и сократить его выбросы в атмосферу. Посчитал я холодильник – большой получается, тысяч на 300 долларов, и ждать его три месяца пока сделают и доставят, но Удай сказал заказывать.

Эврика

Дом наш, в штате Нью-Йорк мы еще не продали, и каждую пятницу вечером я ехал из Стаунтона домой на машине: иногда добирался всего за четыре часа, а тут страшная пробка из-за аварии случилась – еле движемся. И вот думаю: из трех полос оставили одну, тянемся - вытекаем как тоненькая струйка воды из крана… И тут вспоминаю, где я такой кран видел: да на емкости, куда после промывок осадка стекают вода и метиловый спирт, маленький такой в самом низу, чуть выше пола. А ведь оттуда и брали образцы для анализа.

Утром в понедельник пришел на завод и сразу побежал к Инглишу:

- Кевин, я всё про этот метанольный баланс, скажи, как ты брал образцы на анализ?

- А в чём дело? Образцы брала практикантка Кэри и носила в лабораторию.

- А можно с ней поговорить? Я хотел бы спросить, перемешивала ли она жидкость в емкости? – Кевин слегка побледнел, похоже до него стало доходить.

- Кэри закончила практику на заводе месяц назад, но ей можно позвонить. Думаешь Вэн, что концентрация метанола была внизу меньше, чем наверху? Но ведь метанол прекрасно растворим в воде и смешивается в любых пропорциях.

- Верно. Но он легче воды, и промывка метанолом была последней, после трех водных. Они, конечно, постепенно смешаются, но может быть очень нескоро. – Мы пошли в цех посмотреть на емкость. Звонить Кэри не было смысла: образец можно было взять только из маленького крана внизу, мешалки не было, а чтобы как-то перемешать содержимое, нужно было привезти и подключить специальный насос. Появился Джастин и понял всё с полуслова: - Послезавтра заканчиваем бэтч Р10 и проверим твою теорию, Вэн. Я скажу Тому, чтобы установили насос.

Пошел рассказать ситуацию главному инженеру, но едва я начал говорить, что есть некая идея как справиться с эмиссиями, как Нагле заявил, что он занят, а мне нужно собрать по этому поводу совещание, для чего разослать приглашения примерно десяти сотрудникам в различные подразделения Баттерса; адреса и имена получить у Дороти. Я прикинул, чего будет стоить найти и согласовать подходящее для всех время для митинга.

- Удай, а может быть эти приглашения может разослать Дороти сама? Я ещё многих в компании не знаю, да и вся информация и адреса у неё. – Ну, типа, это её обязанность. Нагле эта мысль очень, похоже, поразила – запахло несубординацией, но, к моему удивлению, он согласился:

- Ну что ж, попроси Дороти, может она найдёт время, а сам займись подготовкой презентации. – Я уже собирался идти, когда он добавил: - Только ты, Дураго, попроси её вежливо. Не думай, что если она простая секретарша, а ты доктор, то можешь обращаться с ней как с грязью.

Когда закончилась фильтрация и весь метанол вытек из фильтра в ёмкость, мы с Джастином сразу взяли пробу из нижнего крана, потом с помощью насоса перемешали содержимое в течение получаса, взяли вторую пробу, и еще через пятнадцать минут, третью. К вечеру уже были результаты: 2%, 18% и 19% метанола. Если общий объём 2000 литров, то 19% дают 380 килограммов, а это означает, что из 400 килограммов на каждый бэтч теряется всего лишь 20! И потенциал-ту-эмит по определению ДЕП за 52 недели составит чуть больше одной тонны!

Штраф

Через несколько дней в главном офисном здании Баттерса, находящемся в соседнем со Стаунтоном городишке Мадфилде, состоялся митинг по поводу мероприятий по сокращению выбросов вредных веществ в атмосферу. Я приехал туда с Кевином и директором завода Ноулесом: Удай оказался в это время занят, хотя Дороти и старалась.

В своей презентации я рассказал о результатах эксперимента, слегка посетовав на неопытность практикантки-интерна (Кэри), и сделал, на мой взгляд, очевидное заключение, что в ДЕП надо послать новый отчёт с исправленным материальным балансом, попросить о снятии санкций и обратиться за новым разрешением на выброс тех же что и раньше пяти тонн метанола. Не было ни аплодисментов, ни вопросов. Ноулес сухо поблагодарил меня, и все разошлись.

Через несколько дней меня вызвал Нагле. Новый материальный баланс в ДЕП никто не посылал. Оказалось, что высшее руководство Баттерса дошло до конгрессменов штата, те связались с дирекцией ДЕП, и удалось выработать компромиссное решение: Баттерс Корпорэйшн, не признав никаких фактов нарушения законов об охране окружающей среды, согласилась выплатить ДЕП 5,2 миллиона долларов. В виде исключения завод в Стаунтоне получил пермит на выброс 30 тонн метанола в год. – Работайте, господа.

Увольнение

После эпопеи с Р10 я работал над усовершенствованием других процессов, а также снижением количества вредных отходов как в газообразной форме (эмиссии), так и других жидких и твердых отходов. Вместе с Джастином, язык которого я стал понимать практически полностью, нам удалось значительно снизить столь любимые ДЕП показатели «потенциал-ту-эмит» не только для метанола, но и для ацетона, толуола, гексана, циклопентана, метиленхлорида, диметилсульфоксида, хлороформа (you name it) и других растворителей. Правда были и неудачи: полным провалом закончилась попытка внедрения биологического метода очистки воздуха. Из Орегона к нам доставили специальную колонну, заполненную бактериями, способными питаться метанолом или этанолом. Первый тест прошел очень хорошо, но по выходным завод не работал, выбросов метанола не было и бактерии погибли от голода.

Пришла весна, и настало время ежегодного отчета о проделанной работе. Я подготовил свой рапорт, растянувшийся на целых пять страниц, и, ожидая начальника в его кабинете, с чувством законной гордости перечитывал свои достижения, предвкушая неизбежное повышение или, по крайней мере, внушительный бонус. Вместо Удая в комнату вошла заведующая отделом кадров и пригласила меня пройти в её кабинет. Там нас ждал Ноулес:

- Вэн, мне не хотелось бы вести этот разговор, но компания переживает трудный период, и было решено упразднить твою и ещё несколько позиций. Как говорится, nothing personal, и мы желаем тебе всего наилучшего. - Заведующая попросила меня подписать какие-то бумаги, мне дали картонную коробочку для личных вещей и вывели за ворота.

Вечером позвонил Кевин и сообщил, что его тоже уволили, а кроме того, отправили на пенсию и Удая Нагле; теперь стало понятно, почему меня увольнял директор завода, а не мой непосредственный начальник.

Поиски работы, опять...

К этому времени мы уже продали наш нью-йоркский дом и переехали в Массачусетс, где пока жили на съемной квартире – полученных денег едва хватило, чтобы расплатиться с долгами. Жена правда уже нашла работу, но с очень скромной зарплатой, а двое старших детей заканчивали школу и собирались в колледж. Так что деньги были нужны, и я активно занялся поисками новой работы. Так называемый рабочий рынок для инженеров-технологов в то время был довольно активен: я рассылал свои резюме, и примерно каждое десятое вызывало интерес работодателя: меня приглашали на интервью, иногда два, а то и три раза, потом просили референсы с прошлых мест работы. После этого всегда следовал отказ по разным причинам: мы решили поискать кандидата с опытом работы в атомной промышленности, или пока решили не занимать эту позицию… но будем вас иметь в виду.

Как любил приговаривать, а точнее напевать на мотив "Шаланды полные кефали...", : мой папа: «На днях снимают фильм «Болваны», я буду вас иметь в виду». Так меня имели раз пять-шесть в течение нескольких месяцев, и я сильно пал духом, но тут пришло очень интересное предложение от стартапа, созданного на базе МИТ, и собиравшегося разработать процесс получения дешевого топлива из водорослей. Интервьюировал меня основатель компании Арон, оказавшийся израильтянином, да еще и из того же города, где я прожил почти десять лет. Через пять минут мы нашли кучу общих знакомых, он сказал, что я им нужен позарез и берет он меня директором по технологии. Идем в ресторан ужинать - там все обговорим. Расставаясь, мы трижды обнялись по ближневосточному, и Арон сказал, что раз завтра шабат, значит выходи на работу в ём шени.

В понедельник утром я уже собирался выйти из дому как вдруг звонок – Арон:

- Вэн, ты знаешь, есть баайя (проблема), мы тут решили эту позицию не занимать… - тут я не выдержал:

- А в чем всё-таки the f-ing problem?

– Вообще я не должен тебе говорить – это не по понятиям, но как другу скажу, что тебе надо поработать над своими референсами. С такой характеристикой мы тебя даже подметать не можем взять.

– А кто? – глупо спросил я.

– Начни по списку. – и Арон повесил трубку.

Первым в списке референтов у меня стоял Удай Нагле.

Я позвонил Кевину, спросил, как дела, оказалось он уже два месяца как нашел новую работу. Я рассказал, что у меня похоже есть проблемы с отзывами о моей работе.

– А какие у тебя референсы? Уж не Удай ли?

– Ну да, он же был мой начальник. – Кевин смеялся минут пять.

- Если бы ты знал, Вэн, что он мне о тебе говорил. Вычеркни его и забудь. Поставь референтом Глена.

Я так и сделал, и через две недели получил вполне достойную позицию ведущего инженера в небольшой компании, производящей приборы и химикаты для анализаторов крови.

Встреча

Во время обеда в кафетерии ко мне приблизился приятного вида розовощекий человек лет восьмидесяти с подносом в руках. – Вы позволите молодой человек сесть за ваш столик? Что-то сегодня здесь очень людно.

- Конечно, пожалуйста. – Я подвинул свои тарелки, и он сел напротив. Видно, ему хотелось поговорить.

- Я вас здесь еще не видел, наверное, недавно поступили?

- Да, около месяца, инженер-технолог.

- А раньше, чем занимались?

- Я работал инженером в компании Баттерс, знаете?

- Конечно, я там тоже работал пока не уволили, я Джим Баттерс.

© Dimus, 2023